30 августа — день явления Е.С.Шрилы Бхакти Вигьяны Госвами (по солнечному календарю)

Поздравляем нашего любимого Гуру Махараджа!
От всего сердца желаем ему долгих счастливых лет в сознании Кришны и, конечно же, здоровья!
Мы очень благодарны Махараджу за его непрестанное служение Кришне и вайшнавам, за его жизнерадостный юмор, вдохновляющие лекции, потрясающие книги, восхитительные стихи — за его огромную любовь к преданным и всем живым существам!!!
Дорогой Шрила Бхакти Вигьяна Госвами, примите наши благодарные поклоны и искренние поздравления! Мы очень любим Вас и ждём как дорогого гостя нашей ятры!!!

Вайшнавы города Шри Шри Радха Говинды

КАК Я ПРИШЕЛ В СОЗНАНИЕ КРИШНЫ…

На моем пути к Кришне я выделил бы несколько вех.
Первый период — это глубокая неудовлетворенность, которая началась у меня лет в 14–15, когда большая часть людей испытывает потребность в понимании, ради чего они живут, что им нужно в этом мире и что они должны сделать, чтобы достичь этого. У меня этот период был очень долгий и болезненный, потому что, несмотря на внешнее благополучие атмосферы, в которой мы жили, ответов на свои вопросы я не находил.

Моя внешняя жизнь была запрограммирована рождением в определенной семье. Я был очень привязан к своему дедушке, и, может быть, до сих пор эта привязанность остается самой сильной в моей жизни. Он был профессором, человеком уважаемым, заведующим кафедрой. Волей-неволей я пытался ему подражать, чувствовал, чего он ждет от меня: чтобы я стал ученым. Это было предопределено психологически, и мне не оставалось другого выбора.

Поэтому внешне шла какая-то жизнь по заведенному порядку: я хорошо учился в школе, у меня были все способности для этого. Потом я знал, что поступлю в Московский университет, что в то время было очень непросто и считалось привилегией. Многие меня отговаривали, объясняя, что это трудно, особенно для человека из провинции, и что для этого нужен «блат», но для меня все уже было решено. Несмотря на все пророчества, в университет я поступил. И именно потому, что внутри начался этот процесс лет в 14–15, который и давал очень сильный импульс делать все, как нужно, внешне.

Хотя я поступил на тот факультет, на который хотел (химфак МГУ), и в принципе мне там было несложно учиться, я помню то жуткое разочарование, которое постигло меня на первом же курсе. После всего, что я там увидел и услышал, подумал: «Господи, неужели я этим всем буду заниматься всю оставшуюся жизнь?!» Я не мог себе представить, что живу ради периодической системы Менделеева и каких-то химических реакций. Несмотря на то, что внешне все было хорошо: я успешно учился, был комсоргом, вошел в коллектив, приобрел друзей, но к концу первого курса появилось отторжение от науки, и этот внутренний разлад становился все более и более сильным.

Как-то раз мы пришли на занятия и вдруг увидели фотографию в траурной рамке моего однокурсника Ивана Раевского. Больше всего я был потрясен тем, что видел, как он до самых последних дней, несмотря на то, что был болен смертельной болезнью, раком, ходил и сдавал зачеты. И я задумался: а зачем он, собственно, сдавал зачеты, какой смысл во всем этом? И этот случай можно спроецировать на всю свою жизнь: ты будешь в течение всей жизни что-то делать, а потом, в конце концов, умрешь. А этот вопрос: „Зачем все это было?“ — так и останется без ответа. Я понял тогда, что он сдавал свои зачеты только потому, что не знал, зачем он живет. Поэтому он делал заведомо бессмысленную вещь. Вся эта суета обессмысливалась скорым концом.

Я увидел, что независимо от того, когда придет конец, если все, что мы делаем в течение жизни, не связано смыслом с этим концом, то вся жизнь напрасна. По времени это произошло тогда, когда у меня уже начались боли в желудке. Тогда в результате столовского питания у меня развился гастрит, и тот факт, что Ваня умер от рака желудка, и мои болезненные ощущения вызвали у меня определенное состояние: я был подавлен, стал думать, что, может, у меня тоже рак, и моя жизнь, если не сегодня, так завтра, кончится. Это подлило масла в огонь неудовлетворенности, который и так горел внутри. Я стал примерять к себе различные варианты развития своей жизни и не находил смысла ни в одном из них.

Другим важным событием на духовном пути, ещё до того, как я впервые узнал о Сознании Кришны, стало знакомство с одним баптистом-сокурсником в 1975 году. Его приверженность к религии обнаружили лишь к концу 3-го курса, и за этим последовал страшный скандал: невозможно, чтобы в МГУ кто-то был верующим! Это был 1974-й или 1975-й год, самый разгар развитого социализма. На этого парня и до скандала косились, он единственный не вступил в комсомол. Но это ещё куда ни шло, мало ли странностей. Но когда он сдавал экзамен по научному атеизму, ему попался вопрос „Социальные корни религии“, на который он ответил: „Бог есть, Он и есть корень религии“. Разразился жуткий скандал прямо на экзамене, и весть об этом сразу же разнеслась по всему университету. Парня вызывали к ректору, проректору. Тогда училось несколько десятков тысяч студентов, и он единственный, кто веровал, и кто нашёл в себе силы и смелость сказать об этом.

Хотя сам я не веровал, но было любопытно, что у человека есть какие-то принципы и какая-то идея… Я стал с этим баптистом общаться, пытаясь понять его. И это тоже часть работы, которая происходила внутри, так как большая часть людей боялась к нему приближаться. Он был как прокаженный. А меня интересовало общение с ним. От него я получил „Евангелие от Иоанна“. Эта книга мне не просто понравилась, она меня поразила, потому что за очень красивыми словами я почувствовал большую истину. Я с благодарностью вернул книгу и спросил его: „Ну, хорошо, в рай мы попадем, а там что делать-то будем?“. На что он ответил, что душа находится в единении с Богом. Я попытался как-то представить себе это единение, и ничего у меня не получилось — эта абстрактная перспектива меня не устраивала. Вскоре баптиста выгнали под каким-то предлогом, но он давал мне и другие книги, пока не затерялся. Это была еще одна веха на моем нелегком пути к Кришне.

По инерции жизнь продолжалось, но все равно я не видел в этом смысла. Хотя внешне опять же все шло благополучно: я доучился до пятого курса, работал над дипломом, поступил работать на самую престижную кафедру; у меня открывались какие-то перспективы для того, чтобы остаться в Москве и заниматься научной работой. Но на душе становилось все хуже и хуже, было противно просто делать свою карьеру, непонятно зачем.

В 1978 году я познакомился с преданным по имени Джапа Даса, который жил вместе со мной в одном общежитии. Джапа впервые встретился с преданными Сознания Кришны в 1977 году на книжной ярмарке в Москве, на которую приезжал Гопал Кришна Госвами — ученик основателя Международного общества сознания Кришны Бхактиведанты Свами Прабхупады. Он стал ходить к преданным, но мне ничего не говорил. Мы с ним жили в главном высотном здании МГУ, в одном двухкомнатном блоке: он в одной комнате, а я в другой. Однажды, когда он не знал, что я нахожусь в комнате, он пошел в душ, и стал петь: «Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе / Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе».

Я сидел и слушал. Джапа дас всегда был какой-то странный, необычный. Закончил в Новосибирске школу-интернат для особо одаренных детей. В свободное время занимался тем, что писал какие-то длинные математические вычисления, уравнения на много-много страниц. Я к нему относился с большим почтением, верил ему. И когда он начал петь Харе Кришна, я воспринял это, как нечто необычное. Он был молчаливым и скрытным. В какой-то момент я заметил, что он стал притаскивать в комнату какие-то овощи, натирать свеклу на терке, перестал ходить в столовую. Через пару месяцев я «клещами» вытащил из него объяснение: он стал вегетарианцем. Его влияние на меня в силу его внутренней цельности и чистоты было очень велико, и как только он стал вегетарианцем, я тоже последовал его примеру.

Это было где-то в 1978-м году. Джапа дас толком мне ничего не говорил, может, однажды показал Бхагавад-гиту. Это было какое-то раннее английское издание. Иллюстрации мне показались настолько ужасными, что я не смог всерьез воспринимать все остальное, что там было написано. Всерьез я принимал только Джапу, именно благодаря его цельности.

В 1979 году Джапа дал почитать мне «Бхагавад-гиту» на русском языке. Перевод был сделан Теософским обществом Безант с дореволюционного издания на французском языке. Книга произвела на меня большое впечатление. А по прошествии какого-то времени, Джапа пригласил меня на программу, устроенную кришнаитами в читальном зале общежития Московского инженерно-физического института. На программе присутствовало 50–60 студентов. Вел её Сергей Митрофанов (Сурья Даса), в то время заведовавший группой в лаборатории «философа-вольнодумца» академика А. Г. Спиркина. На общественных началах, Спиркин организовал свою научную лабораторию, в которой изучались паранормальные эзотерические явления.

Сергей Митрофанов говорил о каких-то биополях, об их окраске, об энергетике, о том, как можно видеть ауру. И он утверждал, что не просто её видел, но мог по ней поставить диагноз, сказать, где что болит, скорректировать отклонения. С ним была симпатичная, молодая, пышущая здоровьем девушка, которую, как я потом узнал, звали Атри. Она тоже была экстрасенсом, могла снимать боль. В качестве доказательства своей философии» Сергей Митрофанов и Атри предложили выйти человеку, у которого что-то болело. Вышел один студент с сильной зубной болью. Атри провела над ним несколько раз рукой и студент объявил о том, что у него всё прошло. Вывод состоял в том, что нужно повторять мантру «Харе Кришна» — и всё пройдет, можно будет увидеть ауру, вылечить болезнь. Затем с лекцией выступил Ананта Тиртха Госвами, ранее известный как Ананта Шанти Дас. Он был первым и единственным учеником Бхактиведанты Свами Прабхупады в СССР, который незадолго до этого принял санньясу и пользовался большим уважением в кругах первых кришнаитов. В тот же день Джапа объяснил мне, как практиковать джапа-медитацию (повторение мантры «Харе Кришна» на чётках)».

И я очень хорошо помню тот торжественный момент, когда он вручил мне самодельные четки, стоя на лестничной клетке общежития, и сказал, что нужно четыре раза туда-сюда пройти, перебирая четки, и получится один круг. Это были четки из 27-ми бусин, если умножить на четыре, то получится 108 — один круг. Показав мне, как двигать бусинки, он уехал в Ригу. И я стал читать, полагая: „Если говорят, что надо — значит, надо“.

Я начал повторять мантру в трамвае, по дороге в институт и обратно. У меня уходило где-то 15 минут на круг, и я думал: „Целых четыре часа я должен потратить на 16 кругов?“. Мне казалось, что это невозможно, но очень скоро (весной 1980-го года) я стал повторять 16 кругов и следую этому до сих пор…

В то время не существовало книг Бхактиведанты Свами Прабхупады на русском языке, и вся информация шла через Ананта Шанти. Как-то пронесся слух: мы делаем Бхагавад-гиту, которая потом в действительности и стала первым русским ее переводом. За это тогда взялась Премавати, она распределила все главы разным людям. И, так как тогда было очень мало людей, которые знали английский, разные главы переводились с разных языков. Ашутоша знал французский и взялся переводить шестую главу с французской Бхагавад-гиты, которая называется Дхьяна-йога. Я помню, что все его лекции тогда были связаны с медитационной йогой, его личным пониманием. Кто-то знал английский и переводил какую-то главу с английской книги, матаджи Малини знала немецкий, она переводила еще какую-то главу с немецкого, Санака Кумар приехал из Литвы и, будучи литовцем, переводил с английского на русский.

В 1983 году я получил духовное посвящение и духовное имя «Вайдьянатха Даса» от Харикеши Свами — ученика Бхактиведанты Свами Прабхупады, руководившего деятельностью ИСККОН в СССР.

Из интервью с Е.С. Шрилой Бхакти Вигьяной Госвами, записанное 12.12.2012 в Москве.

НАШИ ПРОЕКТЫ

Вегетарианское кафе Говинда

Маха-мантра йога

Вегетарианский детский садик «РАДА»

УчиШастры

НАШИ ПАРТНЕРЫ

Клуб Психология 3000

Клуб Благость

Пища жизни

СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ

Адрес: Омск, ул. 10-я Северная, 42

Тел: 8 (913) 975-32-08